тихо пишешь свои стихи
ни к кому
ни слезой не трогаешь
ни сверяешь размер аршин
с тогой славы чужих историй
так под окнами воет сныть
голых веток и белой шали
неуживчивый мой медведь
из твоих золотых изначалий
медь растаяла
сталь ушла
алюминий рассыпан в бездне
молчаливое иншалла
вот и все что осталось от песни
одувана в чужих снегах

голубые огни на нетронутых ветром болотах
спят на кочках
полшага и ты в глубине
думать снова о прошлом забытыми точками
оживляя холодные стеллы на глупой войне
мне не хочется
в доме мрак от известия кран поперхнулся
темной тиной затянуты рамы зеркал
глухари не токуют
а имя от отчества
так и хочет слинять буквы ветра
вжимая в астрал
у батонов братва с новой силой вращает спирали
то волчки то волчата рождаются в этом дыму
паравозный гудок смажет тонкие рельсы печалью
измеряя дорогу рулеткой а мысли патроном
ильича
до оставшихся в прошлом к закрытому небу
шагов

на дрезине потока пишется как по маслу
только это чужое
пустое
не то

она машиной не была
и вам ее не сделать
прошивкой пластика мобил
и пылью ели
озер белесые глаза
смотрели пьяно
на где то неба паруса
ломились в ямы
ее дорог по полотну
где прошлой былью
и первый шаг
и первый зуб
назад убыли
в коротких всхлипах
мало слов
чужое горе
запрячет время в сепий сны
и роз узоры
где чистота и цвет закатный
просто бели
известки снега на стволе
и кустик ели
той голубой что пару взглядов
сожалений
собрала на моем пути
из капищ лени

твой родник далеко
и мне до него не добраться
но я знаю он жив
и вода в нем не ровня
стеклянным снегам
там встечаются с небом
словами заклятые весны
и воркуют дожди
оперяя полет голубям
не из стали настоев
и снов а грунтового ветра
тихой мысли о прошлом
где мы по асфальту плывем
как кораблики детских тетрадок
неразрывно и молча
вдвоем

в реестре медленных имен
ее на первом
что это было
сон сирень бой ограниченный курантов
холодный цикл о красоте и жертве
сливая пыл в аншлаг коктейлей
портвейна с виски
но не вернулась с перехода
исчезла
по английски
сознанье в книжку закатав
между страниц
не видно слез мышей кота
обидевшего
мнится
что мервый щит из поэтесс
надежней слова
и вместо мирного шести
когда кончается война
смещен на полшестого
прощальных встреч
фокстротный ритм

сиреневые кущи мелких астр
когда то старый дом оберегали
не так чтоб радовали глаз
фундамент синькой крошки осыпали
теперь земли пустынный шоколад
сосет дождей отрывистое эхо
ни встретить ни себя ни человека
в их отражениях и слизанных углах
старик по прежнему сварливую старуху
корытом битым зло не попрекнет
так
неводом рассвета тянет муку
совместной жизни молча
если страх
играет музыку отрывистого вальса
он превращается в чечетку и фокстрот
движений судоржных души ломая пяльцы
небесных сфер орбит под новый год
так перепутавший предательство с любовью
теряет слова ключик золотой
чужого из дворцов литературы
оставшись тенью внутренних покровов
того
кем обманулся впопыхах

Читать далее...

купорос бирюзы
и царицы окно божоле
вместо золота
цвет светофорий
изменило
сколько страха с позором смешал
тот визит
эти вечные тридцать минут опозданий
они в запахе дыма
маринадом прощаний
в талом облаке цвета
ароматом сбежавшего ветра
в малом зале
куда для царей нет особых
пиететов подхода
где как сон
все одно
каждый голый король
моль целует мне руку
свобода...

где то за простыней отражений
до образа не гвалт летящих строк
а голубое жжение
итог
дороги не имеющей машин
людей яичниц фар
а просто вьющейся слегка
поземкой ожиданий
в пустой дороге
нет чужих следов
своих шагов
и времени забвений
и черный лебедь космоса
вспорхнет
меняя принципы на сожаление
и отражение вернется
откуда вышло
где то далеко
не разобьется водопад стекла
фужером хрусталя на свадьбе
ребра бонешка у минут прощаний

читая старые газеты
сюжеты раскрываешь вновь
и понимаешь
как наивны
"и жизнь, и слезы, и любовь"
перед порогом градиента
залившем пыль бумаги той
чужой гурьбой плывут моменты
над ними парус голубой...