Теперь, когда Соединённые Штаты завершили вывод войск из Афганистана, Турция входит в число региональных игроков, пытающихся понять новый геополитический ландшафт.
Каковы бы ни были опасения Анкары по поводу нестабильности в постамериканском Афганистане, она также видит возможности для политического маневра в рамках длительной игры со стратегическими выгодами, сказал в подкасте Ahval Камран Бухари, директор по аналитическому развитию Института стратегии и политики Newlines в Вашингтоне, округ Колумбия.
Нынешний вакуум в Афганистане также означает, что Вашингтон ищет способы сохранить некоторый доступ в страну. С этой целью Турция готова оказать свою помощь, добавил Бухари.
До того, как талибы вошли в Кабул 15 августа, Турция и США обсуждали предложение Турции об управлении и обеспечении безопасности в международном аэропорту в Кабуле. Талибы яростно выступали против любого продолжения турецкого военного присутствия отчасти потому, что относились к нему с подозрением. Для талибов, считает Бухари, обязательство Турции остаться в стране было воспринято как завуалированная попытка Вашингтона закрепиться в регионе.
Однако по мере продолжения вывода войск США талибы изменили тон и заявили, что будут рады получить турецкую помощь в аэропорту, но без её вооружённых сил. Это отражает новую реальность для талибов, особенно из-за их надежд на получение большего международного признания и острой потребности в экономической помощи, подчеркнул Бухари. По его словам, талибы «не могут позволить себе сказать “нет” предложениям Турции».
В Турции Афганистан является чувствительной темой. Опасения афганских беженцев, направляющихся в Турцию, и усталость от иностранного вмешательства вбили ещё один политический клин между турецкой оппозицией и правительством президента Реджепа Тайипа Эрдогана. Для тех, кто находится в оппозиции, особенно для главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП), которая недавно приняла антимигрантскую риторику против Эрдогана, пребывание в Афганистане ничего не даст Турции.
Бухари с этим не согласился. Он сказал, что приток афганских беженцев произойдёт не сразу, потому что нет прямой границы с Турцией, как это было в случае с Сирией. Скорее, Афганистан представляет собой возможность для Турции расширить влияние в регионе, где она долгое время боролась за то, чтобы закрепить своё присутствие.
«Турция хочет получить доступ к Центральной Азии в долгосрочной перспективе. Афганистан представляет для неё отправную точку», — заявил эксперт.
Но прежде чем Турция сможет начать двигаться в этом направлении, необходимо стабилизировать Афганистан. Талибы ведут переговоры с афганскими официальными лицами из других фракций о составе нового правительства. Также остаётся открытым вопрос о движении сопротивления талибам в Панджшерской долине, где повстанцы собираются вокруг флага Фронта национального освобождения, возглавляемого бывшим вице-президентом Амруллой Салехом и местным военачальником Ахмад Шахом Масудом.
Бухари отметил, что Турция не имеет такого уровня близости, как некоторые страны с талибаном, но они компенсируют это, привнося свой собственный набор идеологических и дипломатических преимуществ.
«Талибан» (запрещенное в РФ движение) — это движение, которое находится на крайнем конце суннитского исламизма, указал эксперт. Подобно Катару, сильному турецкому союзнику и собеседнику талибов в остальном мире, Турция при Эрдогане была видным сторонником исламистской политики. В своей речи в июле Эрдоган отметил, что Турция «не возражает» против идеологии талибов.
Бухари уточнил, что это заявление было способом турецкого лидера «уговорить» талибов отказаться от своих подозрений. Он сказал, что Эрдоган, который находится у власти почти два десятилетия, является образцом успешного исламиста, который может быть привлекательным для талибов, чтобы учиться у него, если он искренне стремится смягчить свою заслуженную репутацию жестокости.
В отличие от Катара, у Турции также есть собственная дипломатическая карта для игры: связь с Европой.
Европейский союз борется с тревогой в своих рядах по поводу возможного притока афганских беженцев. После падения Кабула его лидеры говорили о той роли, которую Турция могла бы сыграть в управлении любыми потоками мигрантов в Европу. Но Эрдоган заявил, что не будет играть роль «склада для беженцев». Анкара также отвергла любую политику ЕС, которая имитирует миграционную сделку 2016 года, в результате которой миллиарды евро поступили в турецкую казну в обмен на ограничение притока сирийских беженцев.
Бухари добавил, что тревога по поводу беженцев может быть более выражена в ЕС, чем в Турции. Таким образом, Турция может попытаться использовать европейскую паранойю по поводу беженцев, чтобы показать, что она может доставить их в Афганистан при талибах.
«Турки подадут сигнал талибам: ”Мы можем привезти вам вещи из Европы и сделать так, чтобы ваше дело было в наших руках"», — заключил Бухари.