Ольга Богуславская
Публикаций: 662
Обозреватель при секретариате
Я не знаю: это мы изменились или жизнь изменилась до неузнаваемости? Говорят, люди не меняются, только стареют, лысеют и умирают такими же, какими родились, — с генетической программой ничего сделать невозможно. То есть все в дело в перевернувшейся жизни. Но судя по тому, что на самом деле с нами происходит, нет-нет да и подумаешь, что всех нас изрядно перекосило. А некоторых разнесло в щепки.
3 мая 2017 года Наталья Захарченко впервые пришла на прием к врачу Николенко в клинику «Семейный доктор». В этой клинике она наблюдалась с 2012 года, в том числе и у невролога, к которому обращалась с жалобами на то, что уже много лет ее беспокоят головные боли, а также боли в шее и боли в спине. Она сказала, что в последнее время эти боли стали возникать через день.
Что делать, когда кажется, что с бедой не справиться? Что делать, когда жизнь превращается в ад и некуда бежать? Что делать, когда сделать уже ничего нельзя? Нет, можно. Пока человек жив, он должен сопротивляться. Потому что это и есть жизнь, а другой не бывает.
Первая статья про Вадика Ловчикова была опубликована в «МК» 27 апреля 2018 года.
Семья Афентьевых — обычная российская семья, живущая по старинке. То есть младшие Афентьевы, муж, жена и двое детей, когда бабушка и дедушка состарились, решили перевезти их из Ульяновска поближе к себе, в окрестности Жуковского. Теперь это не принято, семьи распадаются на куски, а Афентьевы не распались. Николаю Дмитриевичу Афентьеву 88 лет. Тринадцатилетним мальчиком он пошел работать на лесозаготовки. А платили им кормом для коровы.
То, что вы сейчас прочтете, — готовый сценарий художественного фильма. Там есть все, что нужно для счастья: хитрый жадюга, люди в масках, деньги, летящие по улице, поддельные документы… В главных ролях будем мы с Робертом де Ниро. Причем я, как автор сценария и актриса из народа, согласна сниматься в маске, а ему не обязательно — ведь он же красавец…
Когда я оказываюсь на Пушкинской площади, ноги сами несут меня к первому в Москве ресторану быстрого обслуживания со знаменитой желтой буквой на крыше. В первый же день какой-то журналист презрительно обозвал его котлетной, в открытии которой принимала участие жена президента страны.
Есть такое старинное слово «обер-враль». Так раньше называли человека, который врал лучше всех и в этом искусстве не знал себе равных. Иначе говоря, первый враль среди равных. Со временем слово подзабылось, но брехня никуда не делась — искусство же бессмертно.
На могиле у пятилетней Майи Дмитриевой — памятник с бабочками. Ведь это же была небесная душа, она тоже летала, но ее убили. И мне все кажется, что бабочки улетят, потому что невозможно вынести… Но они не улетают. Как последняя, самая последняя надежда.
В ночь с 25 на 26 марта 2018 года сгорел ТРЦ «Зимняя вишня». А 4 апреля в «МК» была опубликована статья «Дом, в котором я сгорю». Речь в ней шла о том, что после трагедии в Кемерове 18-летняя Кристина Коваленко, живущая на улице Ротерта, в доме 10, корпус 5, решила проверить состояние пожарных лестниц в своем доме.
Есть такая пословица: не судись — лапоть дороже сапога станет. И что в этой пословице хуже всего — то, что она старинная, а все никак не устареет. Замените слово «лапоть» на слово «тапок» — суть не изменится.
Много лет назад, во времена моего детства, Одинцово и его окрестности были похожи на земной рай. Мы ездили туда в выходные дни, собирали в березовых рощах сыроежки, охапки ромашек и колокольчиков, покупали у деревенских хозяек ягоды, яйца и молоко, которое никогда не могли довезти до дому: добывали на железнодорожной станции белые булки и выпивали трехлитровую банку до дна.
24 февраля 2018 года в 5 часов утра Алексей Агафонов за рулем такси ехал в аэропорт «Домодедово». Он вез пассажира, который спешил на ранний рейс. На 18-м километре МКАД с внутренней стороны Агафонов остановился на обочине, потому что в автомобиле закончилась жидкость омывателя стекол. Едва он успел открыть дверь и выйти, как сзади в машину врезался грузовик-манипулятор «Мицубиси Фусо».
Однажды у меня дома зазвонил телефон. Мужчина на другом конце провода сказал, что его зовут Олег Видов, что он звонит из Америки, ему нужна помощь, а обратиться ко мне ему посоветовал мой старый знакомый. Я не знала, кто такой Олег Видов, но ответила, что если смогу помочь — непременно помогу. Видов рассказал мне, что в Москве у него есть сын, с которым он долгие годы не поддерживал отношений. Сейчас отношения возобновились, и выяснилось, что брат его бывшей жены отобрал у сына квартиру.
Знаменитый французский писатель сказал однажды: «Великий вопрос жизни — как жить среди людей». Нет таких школ, университетов или академий, где могут научить этому искусству. И никакие знания или таланты не помогают в тот час, когда человек лицом к лицу сталкивается с обыкновенной, всем привычной и такой, казалось бы, понятной жизнью. История, которую вы сейчас прочтете, — это история, в которой все ясно, но ничего не понятно. Такая, знаете, простая жизненная история…
Это сейчас Вадик большой, ему целых шесть лет. А два года назад, когда он был маленьким, он сказал бабушке, что нужно поехать в тот дом, где они жили с мамой. Мама болеет и сама приехать не может. Она его ждет, он точно знает…
Каждый раз, когда я бываю в Петербурге, обязательно захожу в храм Спаса на Крови и никак не могу на него наглядеться. Внутреннее убранство выполнено из поделочных и полудрагоценных камней мастерами лучших в России гранильных фабрик. Но как выполнено! Лики святых, цветы, растения — все живое, все дышит и светится. Именно это и есть волшебная красота. Что-то она с человеком делает.
Каждый день мы встречаемся с людьми, которые не улыбаются. Не умеют. Понятно это становится не сразу, зато сразу становится очевидно, что их ничего не интересует. Ни люди вокруг, ни хорошая погода — ничего. Знаете, кто это? Это люди, оставшиеся без главного витамина — витамина любви. В магазинах он не продается. В морковке не содержится. Его нет даже в полезной чернике и землянике. Вот беда… Но только они об этом не знают.
В городе Одинцове, на пересечении Можайского шоссе и улицы Говорова, есть новый микрорайон 5А. Он состоит из четырех 17–25-этажных домов. Эти дома были построены в период с 2010 по 2013 год.
Однажды мы шли по улице с пятилетним ребенком. Была зима. И вдруг мы увидели босого бомжа, который пытался привязать к ногам куски картона. Ребенок посмотрел на него и сказал мне: «У меня маленькие ботинки, у тебя тоже. А мне его очень жалко». И заплакал. Я сказала: «Не плачь, ведь слезами не поможешь». А он ответил: «Мне кажется, если не плакать, будет еще хуже. Тогда получится, что он совсем никому не нужен». Мы не помогли бомжу, но я почему-то все время вспоминаю слова ребенка.
На Б.Тульской улице в Москве есть дом, который называют дом-корабль. В прежние времена он возвышался над Москвой, как и положено дому, который в конце 80-х годов был построен для небожителей — сотрудников «Атоммаша». В ту пору это был не дом, а мечта, потому что там были даже двухэтажные квартиры — чуть ли не первые в Москве.
Я объехала полсвета и видела чудеса, в которые невозможно поверить. Но такой божественной красоты, как во дворце и парке Павловска, я не видела никогда. Фашисты хотели сровнять это чудо с землей. Они вырубили более 70 тысяч деревьев и, отступая, подожгли дворец и заминировали руины. Но не вышло — на то оно и чудо. Вот только произошло оно не по милости высших сил, а благодаря человеку. Такому, какие родятся раз в сто лет,— директору Павловского музея Анне Ивановне Зеленовой.
Чем больше горе, тем оно тише. Просто наступает день, когда заканчиваются силы, когда опускаются руки, и солнце закрывает черная туча. За себя бабушка не стала бы бороться. После безвременной смерти младшей дочери ей уже мало что нужно. Но как быть с пятилетним внуком, которого предали все взрослые?
Наверное, эта история началась в тот день, когда мама привела трехлетнего Мишу к соседке и сказала, что он ей не нужен. Она попросила отвезти его в детский дом или еще куда-нибудь, где есть дети. Но сама она этого сделать не может, потому что уезжает в другой город.
В Москве уже почти не осталось людей, чьи родители, бабушки и дедушки тоже родились в Москве. Сегодня эти люди — такая же достопримечательность нашего города, как Кремль. Так вот, Инна Котлярова родилась в декабре 1931 года в Леонтьевском переулке, который выходит на Тверскую. А мама Инны, Мария Николаевна Чиркова, родилась в 1905 году на Никольской улице. В семье Чирковых было семь детей.
Через несколько дней после пожара в «Зимней вишне», потрясенная увиденным по телевизору и услышанным по радио, студентка Высшей школы экономики Кристина Коваленко решила выяснить, в каком состоянии находится дом, в котором она живет.
15 апреля 2014 года Перовский суд Москвы вынес приговор группе граждан, которая обвинялась в квартирном мошенничестве. Организаторами преступной группы были главный бухгалтер ГУП ДЕЗ Пресненского района Елена Лебедева и риелтор Светлана Буторина. В группу также входили директор ДЕЗ А.Касаткин, инженер ДЕЗ по благоустройству Алексей Куликов, стеклодув Карелин, водитель Ильичев, курьер Беклов, инвалид Бражник, пенсионерка Якушонок.
В прошлом году мы с ребенком отправились в ТЦ «Рио» на Дмитровском шоссе, чтобы посмотреть на рыб. Там есть зоопарк и океанариум, так вот нам понравились большие рыбы. И после прогулки мы зашли в пиццерию «Иль патио». Сели за стол, и тут я увидела на большом экране, который был прямо напротив нас, бегущую строку: «короткое замыкание…»
Александр Михайлович Смирнов, 1967 года рождения, работает водителем в специальном летном отряде «Россия» в аэропорту «Внуково». Он женат, от брака с Натальей Владимировной Смирновой имеет двух сыновей. Александр и Наталья вместе учились в школе и к моменту истории, о которой пойдет речь, прожили вместе без малого 30 лет. Смирновы заботились друг о друге, с удовольствием ходили в гости, вдвоем ездили отдыхать на юг, то есть были симпатичной супружеской парой.
В 2002 году Татьяна Дурнева приехала в Москву из Курской области. Дома Татьяна, мать-одиночка, работала на почте и получала копейки. А ее единственный сын, Кирилл Дурнев, в три года был признан инвалидом (последствия ДЦП) и нуждался в постоянном лечении. Каждые три месяца она ложилась с ним в больницу. И так как зарплата была мизерная, она решила перебраться в Москву. Там можно было помочь сыну.