Добраться своим ходом до миграционного центра «Сахарово» испытание не для слабонервных. Меня предупреждали, что автобусы до ММЦ граждане иностранных государств берут штурмом. Я не поверила: ерунда какая-то, мигрантов даже на улицах Москвы стало заметно меньше.
Приехала к метро «Прокшино» за полчаса до отправления общественного транспорта. На платформе собралось порядка сотни человек. Ни одного русского. Публика разношерстная: рабочие в спецодежде, молодые люди с папками под мышкой, женщины в хиджабах. На скамейках в кучку сбились таджики-узбеки. Сидели, уткнувшись в телефоны. Все мы ждали автобус до «Сахарово».
Время от времени к собравшимся подходил мужчина с визитками. Люди их с благодарностью принимали, обменивались с ним контактами. Я слышала, что около метро можно договориться за определенную плату о сдаче экзамена по русскому языку, решить вопросы с оформлением патента на работу и ВНЖ. Попросила визитку у мужчины. Человек ретировался: «Вам ни к чему».
— Такси до «Сахарово», ребята! Одно место осталось! — раздавались крики.
Народ не реагировал. До ММЦ ехать не меньше 50 км. Стоимость поездки на такси выходит 3000 рублей на троих. Дороговато.
Когда появился автобус, народ рванул с места. Люди неслись за автобусом, хватались за двери, кричали, распихивали друг друга локтями, чтобы занять не то что сидячее — стоячее место.
Женщины впихнулись в автобус последними. Больше часа я ехала в духоте, стоя практически на одной ноге, плотно зажатая со всех сторон мигрантами.
Когда вырвалась из душного плена, обалдела второй раз. Мигрантов вокруг ММЦ оказалось тысячи. Будто город в городе. И царила тут своя атмосфера.
На парковке сидели на корточках десятки мужчин, женщины кормили грудных детей, таксисты дрались за пассажиров, а с капота старенького автомобиля шла торговля напитками и самсой.
— Сегодня народу мало: во-первых, Рамадан, во-вторых, попрятались многие после теракта, — подошел русский таксист. — В марте был приличный наплыв. Как теплеет, они сюда приезжают. Поговорить у вас ни с кем не получится. Они осторожные, на контакт не идут, если только не внедриться в их среду. А еще они хитрые, жалуются, что денег нет, а у самих из кармана торчат 5-тысячные купюры. Только прикидываются нищими.
Я вспомнила свой разговор с сотрудником миграционного центра, который рассказывал, что где-то на парковке «Сахарово» торгуют сертификатами о сдаче русского языка.
— На парковке ничего подобного не происходит, — заверил таксист. — Всё внутри, на территории ММЦ, но с российским паспортом туда не пропускают.
— Правда, что большинство мигрантов не говорят по-русски, а получают сертификат о знании языка?
— Есть образованные, лучше нас с вами говорят. Но некоторые действительно ни слова не могут произнести. Один такой товарищ деньги не мог снять из банкомата. Я взялся помочь. Только с помощью земляков он объяснил, какая сумма нужна. Зато тот человек пришел получать патент на работу, экзамен по русскому планировал сдавать.
По словам собеседника, самая неприятная тема в мигрантской среде — теракт в «Крокусе». Об этом приезжие не говорят.
— Многие мигранты, которые меня хорошо знают, перестали со мной общаться после трагедии. Обиделись, наверное, что их стали трясти после случившегося.
Мужчина заметил, что облав в «Сахарово» не устраивали: «Сюда все с документами приходят, нарушителей нет. Да и полиция здесь их контролирует постоянно».
«Москву знаю лучше Душанбе»
Недалеко от миграционного центра, за лесополосой, находится кафе для своих. Иду к заведению мимо леса, где на каждом пне, бревне, лужайке разместились мигранты. По словам местных жителей, многие ночуют на улице, утром ведь все равно идти в миграционный центр. С людьми из леса разговор не задался. Никто не проронил ни слова. И поди разбери, поняли они меня или нет. «У нас все хорошо», — буркнул один и отвернулся.
Ну хорошо так хорошо…
Кафе располагается в деревенском доме на частной территории. Заведение держат выходцы из Средней Азии.
Цены бюджетные. Шурпа, плов, лагман, манты по 250 рублей, самса — 80, шашлыки — 150–220.
— Вам кофе три в одном или растворимый? — поинтересовался молодой человек за стойкой.
Я замешкалась. Лавандовый раф мне вряд ли здесь приготовят.
— Ой, а давайте я вам хороший кофе сделаю, в турке, по своему рецепту, — предложил парень.
Народу в заведении немного. Люди делали заказ, быстро ели и уходили. Глаз от тарелки не поднимали. Общаться с посторонними не горели желанием. Да и в целом выглядели запуганными.
— Нет желания что-то рассказывать, да и зачем, сами все видите, — отмахнулся на выходе один из посетителей.
После кафе я отправилась в деревню Сахарово. Здесь находится продуктовый магазин, на здании вывеска «Экзамен». Вход за продуктами с одной стороны, экзамены принимают с другой.
— Экзаменами пока не занимаемся, надо объяснять почему? Только принимаем переводы и помогаем оформить документы, — отчеканила женщина в окошке.
На улице рядом с «экзаменационным центром» курили мужчины — русский и таджик. С последним я поговорила.
— История с экзаменами и правда пока закончилась. Насколько знаю, все это в МФЦ делают: 5000 рублей платишь — и сертификат о знании языка в кармане, — пояснил мужчина. — Хотя я самостоятельно сдавал экзамен. По мне, так вопросы детсадовские. Например, нужно было ответить на вопрос: пришел человек в детский магазин, что он там может купить. И три варианта ответа.
Уроженец Таджикистана рассказал, что приехал в Россию 18 лет назад, устроился таксистом: «Москву знаю лучше Душанбе. Мне здесь нравится, никуда больше не хочу».
— Правда, что пассажиры отказываются от услуг таксистов-таджиков?
— Я видел об этом информацию в Сети, мне кажется, это фейки. Со мной ездить никто не отказывался. Хотя претензии в свой адрес я и раньше слышал. Я ведь отращиваю бороду, так некоторые пассажиры мне пеняли за это, твердили про неправильную религию. Я пресекал такие наезды: у вас своя религия, у нас своя. Но сейчас все-таки сбрил бороду от греха подальше. Отец посоветовал. Мне из Таджикистана многие звонят, советуют возвращаться. А куда я вернусь? Тут у меня жена, дети, работа. Хотя за последний год много мигрантов уехало из России в Европу. Здесь в лучшем случае 2000 рублей в день можно заработать. В Европе по 100 евро в день платят.
— В Европе всех принимают?
— С таджикским паспортом всех берут, вакансий полно. А вот тем, кто успел сделать гражданство РФ, въезд в Европу закрыт.
— Почему люди массово уезжают из Таджикистана?
— Многие косят от армии. В Таджикистане срочная служба длится два года. В армии приходится несладко, дедовщина жуткая. Мой товарищ, который сделал российское гражданство, отслужил в вашей армии и считает, что это санаторий по сравнению с тем, что творится у нас.
— После теракта поток отъезжающих увеличился?
— Есть такое дело. Нам сейчас несладко. Уезжают не только из России, но еще из Казахстана, где начались притеснения. Я часто вожу людей на границу с Казахстаном, там сейчас ужесточили проверки. Раньше такого не наблюдалось.
«Почему мы должны нести коллективную ответственность?»
Когда я вернулась к ММЦ «Сахарово», людей, сидящих на корточках около парковки, прибавилось. Подошло время обеда. Все ели самсу.
А еще здесь можно было наблюдать весь спектр человеческих эмоций.
Мужчина славянской внешности орал в телефонную трубку: «Все сложилось так, что не получилось. Ваша супруга совсем по-русски не говорит, ни одного слова, как она сдаст экзамен? Я сам на стрессе. Понимаю, что вы устали, разговоры все эти, обстановка непростая… Вам тяжело…».
Рядом не унывали иностранцы: «Не прошли тесты, завтра вторая попытка».
Курьер с зеленым коробом за спиной принимал заказ.
Плакала девушка в белом хиджабе.
Вокруг меня десятки людей говорили по телефону, настроив громкую связь. По-русски не общался никто.
— Вы случайно не в «Сахарово» работаете? — неожиданно обратился ко мне мужчина лет 35. — Я сам из Таджикистана, не получается патент для работы в Москве оформить, поможете? Я заплачу.
Я объяснила, что к миграционному центру не имею отношения.
— Может, у вас есть там знакомые? — не унимался таджик. — Домой мне возвращаться не резон. У нас средние зарплаты 15 тысяч рублей. Если все мигранты вернутся, то зарплаты еще больше упадут, потому что конкуренция возрастет. Люди начнут драться за рабочее место. Некоторые мои знакомые уехали в Англию собирать клубнику. Появились вакансии в Южной Корее, приглашают работать в сельском хозяйстве или на стройке.
— Как мигранты объясняются в Южной Корее, если языка не знают?
— На пальцах, так же, как здесь. Приятель устроился дальнобойщиком в Европу. Ему обещали зарплату 3500 евро, обманули, дали 2500. Живет в машине, на всем экономит. Денег не хватает. Недавно пробил бак, ему выставили счет за ремонт на 2000 евро. Еще и штрафов нахватал на приличную сумму. Сейчас пишут, что таджики после теракта уезжают отсюда, хотя массовый поток в Россию уже давно прекратился. Здесь уже не так сладко.
Тем временем на парковке слышен чисто русский мат. Таксисты-таджики не поделили пассажира.
— Тяжело нам после теракта приходится, нервы на пределе, — пояснил один из зачинщиков конфликта. — Я сегодня должен был заселиться в квартиру, договорились с хозяйкой. А она мне пишет: из-за «Крокуса» не хочу вам сдавать. Прямо так и указала, могу показать переписку. Почему мы должны нести коллективную ответственность за упырей?
Дело близилось к вечеру. На остановку к автобусам, которые отправляются в сторону метро, пропускают только мигрантов, строго по паспорту (остановка находится на территории миграционного центра, за забором). Полицейский удивился моему российскому паспорту: «Вы что тут забыли?» Я объяснила. Дал отмашку с одним условием — съемка строго запрещена — и добавил: «Советую взять такси».
На остановке творился кошмар. Несколько сотен человек ждали транспорт.
— Я, наверное, не влезу в автобус, — резонно заметил один из собравшихся. — Сюда ехал — чуть сознание не потерял в давке. Оплатить проезд не получилось, не пробрался к терминалу. На выходе всех подловил контролер, выписал штраф 2000 рублей за то, что вовремя не оплатил. Главное, зря сюда прокатился. Еще и деньги потерял.
В автобус он и правда не влез. Собственно, как и я, и еще сотня человек. От количества пассажиров автобус перекосился на одну сторону, двери еле закрылись.
Следующие автобусы тоже пришлось пропустить.
— Знаете, что меня больше всего поразило в Москве? — обратился ко мне молодой парень. — Когда я первый раз сюда прилетел и ждал в аэропорту автобус, то за мной выстроилась очередь. Автобус подошел, и мне стучат по плечу: вы проходите? Я ошалел от такой вежливости. А смотрю на происходящее тут — и будто на родине оказался...