Рубрика:
ФОНД «ГРАНИ» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Номер журнала:
#4 2014 (45)
ГЕНИЙ ДЖОЗАЙИ ВЕДЖВУДА, БРИТАНСКОГО КЕРАМИСТА XVIII ВЕКА, ЧЬИ ВКУСЫ И ТЕХНИЧЕСКИЕ ИННОВАЦИИ ВО МНОГОМ ОПРЕДЕЛИЛИ ПУТИ РАЗВИТИЯ ИСКУССТВА ЕГО ПОКОЛЕНИЯ, СТАНЕТ ТЕМОЙ ВЫСТАВКИ «НЕПРЕВЗОЙДЕННЫЙ ВЕДЖВУД», КОТОРАЯ ПРОЙДЕТ ВО ВСЕРОССИЙСКОМ МУЗЕЕ ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОГО И НАРОДНОГО ИСКУССТВА В МОСКВЕ В НОЯБРЕ - ДЕКАБРЕ 2014 ГОДА. ВЫСТАВКА СОСТОИТСЯ В РАМКАХ ПРОДОЛЖАЮЩЕГОСЯ ГОДА КУЛЬТУРЫ ВЕЛИКОБРИТАНИИ В РОССИИ. ОНА ОБЪЕДИНИТ ЭКСПОНАТЫ ИЗ ЛИВЕРПУЛЬСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ГАЛЕРЕИ ЛЕДИ ЛЕВЕР, А ТАКЖЕ ИЗ ЭРМИТАЖА И ДРУГИХ РОССИЙСКИХ КОЛЛЕКЦИЙ, ВЕДЬ ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ ВЕДЖВУДА БЫЛА ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ.
Веджвуд начал выставлять - и продавать - свою продукцию в Лондоне, где к середине XVIII века в этой культурной и коммерческой столице Великобритании, центре растущей империи, проживало более десятой части населения страны. По имеющимся оценкам, каждый шестой взрослый британец в XVIII веке хотя бы какое-то время работал в Лондоне. У Веджвуда там были магазины-салоны. Он также ввел в обиход печатные каталоги товаров, предоставлял услуги по их доставке и предлагал возможность возврата, если они оказывались некондиционными (хотя сам он называл их «не соответствующими пожеланиям заказчика»). Фактически это была первая в истории гарантия качества продукции, хотя специалисты по социальной истории часто заявляют, что подобная практика вошла в обиход только с ростом столичных универмагов в XIX веке.
Благодаря коммерческой дальновидности Бентли, а также своему собственному тонкому чутью Веджвуд развернул и крупномасштабный экспорт. У Бентли был судоходный бизнес в Ливерпуле - в то время главном порту Великобритании. А у Веджвуда - торговые представители в Италии, Голландии, Бельгии, Германии и, конечно, в России.
Веджвуд отлично понимал, какое значение имеют сырье и материалы. Его собственные изобретения резко улучшили качество производимой им керамики. Данное обстоятельство в сочетании с присущим ему талантом коммерсанта сделало Веджвуда лидером рынка. В число глазурованных и керамических изделий, сформировавших фирменный стиль Веджвуда, вошли предметы из «яшмовой», «базальтовой» и «королевской» (кремовой) фаянсовой массы. Первым появился «королевский» фаянс - посуда кремового цвета, покрытая свинцовой глазурью. Впервые такой фаянс стали изготавливать в 1750-е годы в округе Поттерис, однако Веджвуд в партнерстве с керамистом Томасом Уилдоном усовершенствовал технологию его производства. Покрытый блестящей голубоватой глазурью, этот фаянс универсально подходил для декорирования методом переводной печати.
К 1762 году производство Веджвудом керамики стало пользоваться королевским покровительством: его кремовый фаянс произвел впечатление на королеву Шарлотту, жену Георга III, и его стали называть «королевским». Затем он получил и российское императорское покровительство: первым заказом императрицы Екатерины Великой Веджвуду в 1770 году стал так называемый Хаск-сервиз (англ. Husk - плевела), украшенный цветочными мотивами очаровательный набор столовых приборов на 24 персоны - глубокие тарелки, разнообразные блюда, салатницы, супницы и другие предметы. Этот сервиз был лишь предвестием следующего чрезвычайно амбициозного проекта, призванного удовлетворить англофильские пристрастия Екатерины.
Британия была в моде среди российских интеллектуалов, бомонда и сильных мира сего. В глазах очень многих в Европе и за ее пределами именно Великобритания казалась воплощением прогресса и идеалов просвещения. Императрица Екатерина II питала пристрастие к английским пейзажным паркам, в письмах Вольтеру она писала, что любит английские сады «до безумия». Веджвуд упоминал императрицу как свою «великую покровительницу».
К созданию своего главного заказа для российской императрицы - сервиза с зеленой лягушкой - Веджвуд привлек свыше 30 художников, которые с поразительным мастерством изготовили около тысячи предметов, специально предназначенных для сервировки ужина и десерта. Этот фаянсовый сервиз, покрытый свинцовой глазурью, был изготовлен в 1773-1774 годах для Путевого дворца, строившегося на Царскосельском тракте под Санкт-Петербургом. Местность, где возводился дворец, по-фински называлась «Кекерекексинен», а по-французски «Ла Гренуйер», что означало «лягушачье болото», и поэтому на каждом предмете сервиза есть изображение зеленой лягушки в рамке, имеющей форму геральдического щита. В декоре тарелок всех размеров и всевозможных сосудов для сервировки мастерски запечатлены пейзажные парки, величественные особняки, руины, сады и садовые павильоны, старинные здания, монастыри, церкви, города, деревни, сельские пейзажи и даже изображения раннеиндустриальных сцен, неразрывно связанных с британской историей и ее современным культивируемым ландшафтом. Такого рода изображениями восхищались и в Европе, и в России. Часть предметов была оригинальной по дизайну или декору, а часть соответствовала уже имевшимся образцам.
Хранящийся в настоящее время в Эрмитаже сервиз с зеленой лягушкой включал полный набор посуды на 50 персон. Прежде чем отправить сервиз в Россию, Веджвуд - убежденный поборник рекламы - продемонстрировал его в Лондоне. Идеально продуманный и роскошный сервиз как бы утверждал основную идею Веджвуда - использовать фаянс, а не фарфор (великолепный материал, из которого изготовлялись французские и немецкие сервизы, купленные Екатериной). Кроме всего прочего, сервиз с зеленой лягушкой служит ярким примером способности Веджвуда совершенствовать существовавшие материалы и технологии.
Внесение оригинальных усовершенствований в имевшиеся технологии изготовления керамики - едва ли не самая сильная сторона Веджвуда. «Базальтовый» фаянс - еще один вариант керамики - отличался характерным черным цветом. Веджвуд использовал его, в частности, для изготовления ваз на основе античных образцов. Тогда же он заявил о чрезвычайно амбициозном намерении стать «главным создателем ваз во Вселенной».
Для керамики из «яшмовой» фаянсовой массы, которую, по мнению некоторых ценителей, можно приравнять к фарфору (обжигаемому при гораздо более высоких температурах), наиболее характерным является неповторимый бледно-голубой оттенок, известный как «голубой Веджвуд». Технология изготовления позволяла послойно наносить окрашенную керамическую массу (в том числе белого цвета) для формирования низкопрофильных рельефов со сценами из классических мифов или других изображений. Основа же керамических изделий чаще всего имела оттенки зеленого, голубого, сиреневого, желтого и даже черного цветов. Для изображения классических сцен нередко использовали рисунки художника Джона Флаксмана, а затем формовали барельефы и наносили их на керамические изделия. Источником вдохновения в основном служили древности, собранные сэром Уильямом Гамильтоном, служившим английским консулом в Неаполе и ставшим ведущей фигурой неоклассического возрождения, в конце XVIII столетия доминировавшего в английской культуре высших слоев общества. Кроме того, Веджвуд использовал «яшмовую» фаянсовую массу для воплощения своего самого смелого замысла: воссоздать римскую многослойную стеклянную вазу, известную как «Ваза Портленд» (названную так, поскольку в свое время она принадлежала герцогу Портлендскому; сейчас эта ваза хранится в Британском музее). Веджвуд посвятил этому проекту четыре года. Для воспроизведения вазы он применил технологию изготовления многослойного «яшмового» фаянса. Добившись своей цели, он выгодно продал партию реплицированной им вазы крупным коллекционерам.
Веджвуд построил замечательное жилье для своих работников, обеспечил их первичной медицинской помощью. Он прибегал к услугам коммивояжеров, привлекая их специальными предложениями и скидками. Помимо этого он организовал выставочные салоны-магазины своих товаров в Лондоне. Все это выходило далеко за рамки принятых в то время стандартов. Благодаря дружбе с наиболее выдающимися реформаторами своего времени Веджвуд стал одним из лидеров движения за отмену рабства. Созданное им изображение коленопреклоненного чернокожего человека в цепях с девизом «Разве я не человек и не брат?» стало символом, объединяющим противников рабства - аболиционистов, а рисунок явился самым известным в истории искусства изображением чернокожего человека. Он был объявлен первым среди визуальных инноваций сугубо светским логотипом, отличным от флага, символа какой-либо власти или религии. Значок Веджвуда - узнаваемый визуальный месседж с довольно сложной смысловой нагрузкой. Эти значки носили реформистски настроенные представители высших классов, чтобы продемонстрировать свою приверженность делу борьбы с рабством.
Джозайя родился в городе Берслем, расположенном в графстве Ланкашир; этот регион Англии известен как округ Поттерис (англ. Potteries - буквально «гончарные мастерские»). Он был тринадцатым ребенком в семье горшечника - представителя третьего поколения гончаров. Семья, родословная которой восходила к XIV веку, уже долгое время занималась гончарным промыслом. После смерти отца, когда Джозайе было всего девять лет, его отдали в ученики старшему брату Томасу, унаследовавшему небольшую гончарную мастерскую. Мальчик научился работать за гончарным кругом, для чего нужны ловкость и сноровка, а также сильные ноги, чтобы нажимать на педаль, приводившую круг в движение.
Считается, что Томас отказал в партнерстве брату, и поэтому Джозайя стал сотрудничать с другими гончарами. В 1754 году он начал работать с одним из ведущих гончаров в округе - Томасом Уилдоном. Предприятие называлось «Фентон Вивиан», и именно здесь любопытство, энергия и воображение Джозайи побудили его к исследованию керамических форм, расцветок и видов глазури, применявшихся для улучшения и украшения изделий.
Он организовал две небольшие гончарные мастерские - одну в Айви Хауз, а другую в Брик Хауз. В возрасте 39 лет он в партнерстве с Томасом Бентли наконец-то начал собственное дело, впоследствии принесшее ему всемирную известность и успех, - открыл большую гончарную мастерскую. Она была расположена неподалеку от городка Стокон-Трент в поселке Этрурия; это название напоминало о регионе Тосканы и Умбрии в Италии, его древней истории, художественных и эстетических достижениях, о цивилизации этрусков, предшествовавшей римлянам. Веджвуд оснастил мастерскую, расположенную вблизи от транспортных узлов - каналов и дорог, - по последнему слову техники, даже с использованием паровой тяги. Из Этрурии он поставлял изделия для аристократии, а также производил продукцию как утилитарного, так и декоративного назначения для растущего среднего класса.
Время для этого оказалось самое подходящее. Промышленная революция шла полным ходом, а вместе с ней быстро развивались сети доставки товаров благодаря строительству каналов, пригодных для транспортировки тяжелых грузов по воде, и развитию дорожной сети, в том числе платных магистралей. Что же касается Северного Стаффордшира, и в особенности округа Поттерис, то качество доступного сырья - гончарной глины - значительно улучшилось в начале XVIII века. Местной глины было в избытке, однако с довольно грубой текстурой. В поисках лучшего сырья начали завозить глину с юго-запада Англии, из нее удавалось изготовлять значительно более тонкую домашнюю посуду, чем ранее, и способную выдержать обжиг при гораздо более высоких температурах. Та самая глина, которую в годы ученичества Веджвуда смешивали с кремнием, глазировали солью и обжигали в печи, и сейчас известна как первоклассное сырье для керамики с соляной глазурью, она по достоинству оценена современными мастерами. Керамика с соляной глазурью стала основой «королевского» (кремового) фарфора и других упомянутых ранее серий. Веджвуд разработал и внедрил гораздо более надежный, чем это практиковалось ранее, способ измерения температуры в печи при помощи изобретенного им пирометра. В награду за это его избрали членом Королевского общества - ведущей в Англии организации для представителей науки: он был отмечен самым почетным профессиональным званием, возможным в те времена.
Импульсы непреодолимой силы, толкавшие Веджвуда ко все новым и новым усовершенствованиям, следовали один за другим. Наносить декоративные изображения издавна можно было путем оттиска, а в 1750-х годах появилась технология переводной печати и формовки (путем шликерного литья и прессования). Благодаря этим усовершенствованиям красивые керамические изделия, изготовленные из фаянсовой массы, смогли составить достойную конкуренцию дорогому фарфору. И они действительно пользовались немалым спросом: мода на чаепитие и распитие других горячих напитков сделала чайники и чашки крайне востребованными. Веджвуд с особым тщанием при содействии своего партнера Томаса Бентли «создавал» художественные образы для «больших людей» (элиты). Он понимал, что, если выставить в витринах богато украшенные вазы большого размера и другие товары такого же качества, они будут выглядеть «элитарными» в глазах многочисленных представителей среднего класса, и он разработал для них аналогичную, но менее дорогую продукцию. Кроме того, среди всех групп населения стали пользоваться большой популярностью садоводство и озеленение, в связи с чем культивировались способы демонстрации цветов и растений в помещениях.
Когда Веджвуд открыл свое первое дело - гончарную мастерскую в Айви Хауз, он сделал в блокноте запись о том, что согласно его ощущениям есть достаточно возможностей для потенциальных усовершенствований в производстве керамики и, возможно, даже для конкуренции керамики с фарфором, этим «белым золотом», изобретенным китайцами и тщательно воспроизводимым благодаря поддержке европейской аристократии, например, королевской мануфактурой в Мейсене (Саксония) или мануфактурой в Севре (Франция). Джозайя Веджвуд прозорливо заявил, что тех, кто упорно трудится в избранной им области, ожидают щедрые награды.
Мастерские в Этрурии по изготовлению керамики как утилитарного, так и декоративного или декоративно-прикладного назначения удалось создать с помощью капитала, полученного благодаря удачной женитьбе Джозайи Веджвуда на Саре, ставшей не только матерью семерых детей, но и активным советчиком мужа в вопросах управления бизнесом. Корпуса мануфактуры, каждый из которых специализировался на различных аспектах производства, обеспечивающих непрерывность процесса, а также деревня для проживания рабочих и собственный дом Веджвуда были расположены очень удачно. Веджвуд вложил средства в сооружение каналов и дорог, к тому же поселок Этрурия граничил с рекой Трент и каналом Мерси, связывавшим Ливерпуль на западе с Халлом на востоке. Развитию мануфактуры не помешал даже тот факт, что в 1768 году состояние правой ноги Веджвуда, поврежденной с детства из-за обострения оспы, ухудшилось (как было сформулировано, из-за «чрезмерной ходьбы и чрезмерной работы»), и ее пришлось ампутировать, причем без наркоза. Риск заражения во время подобных операций был огромным, но сила воли и дисциплинированность Веджвуда одержали верх. Пока его культя не зажила, он посещал фабрику на коляске, а потом до конца жизни носил деревянный протез.
Среди коммерческих инноваций, введенных в обиход Веджвудом и Бентли, - печатные каталоги с подробным описанием предлагаемых ими декоративных изделий, салоны-магазины в Лондоне, покровительство влиятельных особ и даже использование изображений, авторами которых были талантливые художницы-любительницы из аристократических семей, в том числе леди Темпелтаун и леди Боклерк.
Подобные «большие люди» сыграли важную роль в возрастающем успехе Веджвуда, среди них - девятый лорд Кэткарт. Он служил послом Великобритании в Санкт-Петербурге с 1768 по 1771 год. Жена Кэткарта Джейн была сестрой вышеупомянутого сэра Уильяма Гамильтона, британского консула в Неаполе - выдающегося коллекционера и знатока классического искусства и древностей. Фундаментальный труд Гамильтона «Древности» был известен Веджвуду и другим специалистам, в том числе многим аристократам, являвшимся членами существующего до сих пор «Общества дилетантов». Получившие хорошее образование и владевшие коллекциями произведений искусства, они способствовали формированию вкусов высшего общества, высоко ценившего классические древности. Некоторые из них предоставляли Веджвуду на время подлинные античные камеи, чтобы он мог копировать их для своих декоративных изделий.
Чета Кэткартов, пользуясь своим пребыванием и влиянием в России, прорекламировала достижения Веджвуда при дворе Екатерины Великой (по слухам, лорд Кэткарт входил в число фаворитов императрицы и имел необычайно много аудиенций с ней). В 1770 году поступил первый заказ от Екатерины II на так называемый Хаск-сервиз из «королевского» (кремового) фаянса, украшенный глазурью и цветочным орнаментом. Некоторые предметы этого сервиза сохранились до сих пор в коллекциях Петергофа. Три года спустя последовал заказ на еще более известный сервиз с зеленой лягушкой.
Следующим изобретением стала «яшмовая» фаянсовая масса. В конце 1770-х годов в результате многолетних упорных экспериментов Веджвуду удалось найти способ изготовления цветных керамических изделий. Когда оказалось возможным производить фаянсовую массу сиреневых, желтых, коричневых, зеленых, серых, а главное - голубых оттенков, это достижение получило всеобщее признание. Освоившие усовершенствованную технологию мастера украшали свои элегантные изделия слегка выступающими над их поверхностью жанровыми барельефами в неоклассическом стиле. Исчислявшиеся тысячами, подобные изделия стали данью не только таланту, если не гению, Веджвуда, но и его беспримерному трудолюбию. Он бесконечно экспериментировал, анализировал практические результаты и вновь пробовал добиться желанной цели; признавал, что присущее ему маниакальное упорство чуть не свело его с ума! Развивая производство, Веджвуд использовал, видоизменял и совершенствовал результаты работы других мастеров, добиваясь значительных успехов как в подготовке керамического материала, так и в применении новых форм или способов украшения изделий. Однако «яшмовый» фаянс был подлинно оригинальной инновацией Веджвуда.
Большой потерей для него стала безвременная смерть Томаса Бентли в 1780 году. Он не дожил до своего пятидесятилетия. Веджвуд так никогда и не обрел снова настолько же вдохновляющего его партнера, который был бы одновременно и творческой натурой, и прагматичным коммерсантом. Даже в бухгалтерском деле они использовали передовые методы, одними из первых внедрив предварительный учет затрат, что позволяло заранее оценить себестоимость продукции и сформировать цены; они практиковали даже «товары-приманки», продаваемые в убыток с целью привлечения покупателей. Веджвуд считал Бентли своим альтер-эго - критичным, мыслящим аналитически и обладающим предпринимательской жилкой. К моменту кончины Бентли «яшмовый» фаянс еще не был доведен до совершенства. Тем не менее Веджвуд продолжил свое дело.
В 1780-е годы наибольшее освещение получило изготовление керамической копии «Вазы Портленд» - шедевра из многослойного стекла, считавшегося величайшим примером развития искусства в Древнем Риме. В конце же своей карьеры Веджвуд много работал с современными ему художниками - например, ранее упоминавшимся классицистом Джоном Флаксманом (помимо всего прочего дизайнером замечательных каминов) или Джорджем Стаббсом, наиболее известным своими портретами, сюжетами из сельской жизни и превосходными изображениями животных.
Джон Флаксман (1755-1826) был рисовальщиком, а позднее скульптором, автором произведений в стиле классицизма. Хотя ведущие искусствоведы и художники нередко критиковали его работы за их безжизненность, его стиль идеально подошел для Веджвуда, ибо присущая Флаксману утонченная строгость линий хорошо смотрелась в жанровых барельефах, украшавших керамические изделия. В возрасте 20 лет он уже работал с керамикой, создавая не только фризы с изображениями сцен из классических мифов для декорирования «яшмового» и «базальтового» фаянса Веджвуда, но и портреты известных личностей для керамических медальонов. Веджвуд даже отправил Флаксмана в Рим, где тот пробыл семь лет (1787-1794), продолжая создавать рисунки для декорирования керамики. Он был очень известен в свое время, и его имя служило примером для иллюстрации того, какого уровня художники работали с Веджвудом.
Джордж Стаббс (1724-1806), еще один яркий представитель эпохи Просвещения, провел обширные исследования в области анатомии животных. На самом деле Стаббс надеялся, что керамические плакетки Веджвуда могут стать более пригодной и более долговечной, чем холст, поверхностью для живописи. В коллекции Художественной галереи леди Левер хранятся эмали его работы на керамических плакетках. В 1780 году Стаббс провел несколько месяцев в Этрурии, создав там плакетку с образами классического сюжета «Падение Фаэтона», а также нарисовал портрет семьи Веджвудов. В 1790-е годы он выполнил автопортрет и сцены сенокоса (на основе своих более ранних картин маслом) в технике эмали на керамических плакетках Веджвуда. Он надеялся убедить других художников в практичности этого метода, но инновация так и не прижилась, а эмали Стаббса на фаянсе остаются единственным в своем роде экспериментом. Тем не менее выполненные Стаббсом сцены из сельской жизни, полные покоя, достоинства, равновесия, отличающиеся продуманностью поз и композиций, напоминают классические фризы, столь характерные для эпохи неоклассицизма.
Талант Веджвуда счастливым образом сочетался с его характером, в котором проявились незаурядное упорство и дисциплинированность. Он обладал довольно редкой, пожалуй, для выходцев из низов, добившихся успеха собственными силами, способностью понимать и принимать советы других. Выйдя на широкую мировую арену, Джозайя Веджвуд сумел сохранить плодотворные взаимовыгодные отношения с деловыми партнерами в своей стране. Он следил за работами ученых и изобретателей и по мере надобности применял их достижения «к вящей славе» своего дела. Говорят, что Веджвуд делился с Томасом Бентли своим желанием достичь «богатства, славы и общественного блага».
Один из лучших экспертов утверждал, что керамика Веджвуда в силу ее высоких физических качеств и превосходного дизайна является «естественной преемницей» мануфактур в Севре и Мейсене. Не кто иной, как Уильям Гладстон, премьер-министр Великобритании, объявил Веджвуда «величайшим из людей, когда-либо в истории страны посвящавших себя важной задаче объединения искусства с промышленностью». Веджвуд - и новатор-одиночка, и вместе с тем надежный партнер. Он - очевидный лидер, который тем не менее успешно работал с другими людьми, понимал значимость их вклада в дело и никогда не гнушался тем, чтобы принимать и развивать их таланты. Его семейная жизнь была счастливой и долгой. Он многого достиг в своей работе: оригинальности, новизны, долговечности изделий. Даже в XXI веке мы можем извлечь немало полезных уроков из этой случившейся в XVIII веке истории успеха.
Коллекция изделий Веджвуда будет показана в Москве; безусловно знаменательным является тот факт, что сам владелец предприятия был известен своими либеральными взглядами, участием в кампании против рабства как международного бедствия и тем, что он одним из первых создал наилучшие для того времени условия для своих рабочих. Английская часть экспозиции предоставлена ливерпульской Художественной галереей леди Левер, построенной лордом Левергюльмом Первым (1851-1925). Сын бакалейщика-оптовика, он занялся семейным бизнесом. Основой для расширения дела Леверов и создания фирмы «Левер Бразерс» послужили не технические, а маркетинговые инновации - продажа мыла (в том числе марки «Санлайт») в фирменной упаковке. По мере расширения производства Левергюльм занимался строительством все более крупных мануфактур на берегу реки Мерси. Одним из первых промышленников он озаботился условиями жизни своих рабочих и недалеко от Ливерпуля построил для них образцовую деревню Порт Санлайт. Таким образом, работники были обеспечены достойными условиями проживания в непосредственной близости от мануфактур.
Конечно, лордом Левергюльмом руководил разумный эгоизм: жившие в хороших условиях рабочие трудились тоже хорошо. Как и Веджвуд, он понимал, сколь важно добиться узнаваемости своей продукции, и потому для рекламы мыла приобретал картины художников - членов Королевской академии. С полным основанием его можно считать серьезным коллекционером: об этом свидетельствует, в частности, покупка им в 1905 году самой большой частной коллекции изделий Веджвуда. Лорд Левергюльм нередко поступал подобным образом - здесь уместно вспомнить, что именно так в Эрмитаже оказались крупные коллекции, приобретенные Екатериной Великой. Со временем он построил в память своей покойной жены Художественную галерею леди Левер (одно из самых ранних сооружений из железобетона). Эта галерея и по сей день - культурный центр рабочего поселка Порт Санлайт; она представляет собой яркое свидетельство глубокой веры лорда Левергюльма в предназначение искусства улучшать и украшать жизнь.
Лучшим исследованием истории предприятия Веджвуда XVIII века является собрание эссе «Гений Веджвуда» (издание Музея Виктории и Альберта под редакцией Хилари янг, 1995). Краткое биографическое исследование Робина Рейли, включенное в эту публикацию, представляет собой бесценное собрание фактов и прямых цитат из сохранившегося уникального архива предприятия, из писем Джозайи Веджвуда Томасу Бентли, а также из множества других документов.
Сама компания переживала сложные времена в XX и XXI веках. В 1986 году корпорация «Уотерфорд Гласс» приобрела группу компаний «Веджвуд» и позже переименовала ее в «Уотерфорд Веджвуд». В 2009 году после процедуры банкротства компанию «Уотерфорд Веджвуд» как «действующее предприятие» с 1800 остававшимися сотрудниками приобрела нью-йоркская частная инвестиционная компания. В рамках реструктуризации компании многие рабочие места оказались перемещены за пределы Великобритании. В 1906 году на фабрике в Этрурии открылся Музей Веджвуда, а в 1952-м его перевели на новую фабрику в Барластон. В 1975 году были построены новый центр для посетителей и музей, который понадобилось реконструировать в 1985 году; после реконструкции экспонаты в нем разместились рядом с изделиями старой фабрики в витринах, посвященных соответствующему периоду. После дальнейшей модернизации музей открыли снова в 2008 году, а в 2011-м он был занесен в британский реестр программы ЮНЕСКО «Память мира». Сохранение коллекции музея находится под угрозой, учитывая обязательства первоначальной компании «Веджвуд» перед пенсионным фондом компании. Компания «Левер Бразерс» превратилась в международную корпорацию «Юнилевер» со штаб-квартирой в Лондоне и огромными холдингами по производству предметов домашнего обихода и пищевых продуктов.
Сэр Джошуа Рейнольдс. Портрет Джозайи Веджвуда
Холст, масло. Национальный музей науки и промышленности, Музей науки, Лондон
DeAgostini/Getty Images