КАТКИ В КРЕМЛЕ
Обострение
внутриклановой борьбы. Кто кого задавит по
дороге к власти
Кто сказал,
что в России нет политических блоков и
политической борьбы? На мой взгляд, такая борьба
есть. Надо только не на Думу смотреть, а в другие
места.
Вот, например, есть блок
ФСБ и блок ФСО. Их главным политическим
разногласием является вопрос о таможне. Грубо
говоря, позиция ФСБ заключается в том, что
таможня не должна достаться всяким
коррупционерам, а позиция ФСО заключается в том,
что таможня не должна достаться всяким
коррупционерам, но так как под конкретными
фигурами коррупционеров понимают совсем разных
людей, позиции выходят совершенно непримиримыми.
Я употребляю слово «блок»
вместо слова «партия», потому что речь идет о
чрезвычайно широких коалициях. Например, среди
радеющих за правое дело ФСБ, по мнению экспертов,
значатся такие люди, как министр юстиции Устинов
и первый замглавы администрации Игорь Сечин, а
противники их, по слухам, включают в себя главу
Госнаркоконтроля Виктора Черкесова, который, по
слухам, и докладывал президенту.
Следы баталий видели мы
все: аресты, отставки, ОМОНы, снятие Устинова и
великую таможенную чистку. Надо сказать, что в
настоящее время тот блок, который связывают с
именем Сечина, явно в выигрыше. Это видно из того,
что противники этого блока, уволенные со своих
постов, действительно их лишились (как, например,
замглавы МВД Новиков), а вот некоторые чины ФСБ,
уволенные в ходе конфликта президентским указом,
по-прежнему негласно занимают кабинеты.
А если г-ну Устинову
удастся выделить из прокуратуры, МВД и ФСБ
Следственный комитет, который сосредоточит все
следствие в своих руках, то это будет уже даже не
победа. Это будет, так сказать, взятие Берлина.
Еще есть два блока,
которые можно назвать «партией преемника» и
«партией третьего срока», — партии Медведева и
Сечина. Они не вполне тождественны двум блокам в
таможенной войне, но и не вполне различны.
Причина конфликта между блоками в том, что в
случае ухода президента многие в Кремле лишатся
того положения, которое они имеют сейчас, причем
представители одного блока имеют основание
думать, что они станут выше, а представители
другого блока имеют основание думать, что они
станут ниже. И если раньше, во времена Ренессанса,
подобные разногласия между сторонниками
различных идейных платформ решались с помошью
яда и кинжала, то теперь нравы заметно помягчели
— и невидимая миру борьба сопровождается мелкой
рябью уголовных дел. Вроде тех, что завели на
бывших партнеров министра Зурабова.
В «Единой России» глубоки
и трагичны расхождения между г-жой Слиской и
г-ном Володиным; тут вам и вопрос собственности
на 19% акций завода «Трансмаш», и вопрос о том, кому
принадлежит саратовский парламент. В «Газпроме»
не меньше четырех партий, а уж в правительстве и
подумать страшно — можно насчитать по крайней
мере три блока, причем с совершенно одинаковой
политической программой: «В этом бардаке виноват
не я, а ты!».
Или вот возьмем пожар в
доме священника о. Андрея Николаева в Тверской
области, в деревне Прямухино. Прямо на наших
глазах этот жуткий пожар стал предметом
соперничества двух партий.
Одну можно условно
назвать «партией пиара» — ей нужен любой
информационный повод, чтобы закрыть скандал с
Литвиненко. И вот не успели еще разгрести угли, а
с экрана телевизора сообщают: поджог! Угрозы!
Трое детей! Сгоревшая беременная матушка Оксана!
Кровь стынет в жилах, в стране, где торговцы
пойлом сжигают священника с тремя малолетними
детьми и беременной женой только потому, что он
мешал людям пить, на второй план отходит даже
полоний-210.
Но тут вдруг в дело
вступают интересы другой партии, которую можно
назвать «партией ментов». Это что вы хотите
сказать, грозно спрашивают они, что бардак в
стране дошел до такой степени, что на глазах
всего села самогонщики сжигают священника с
детьми, чтобы он не мешал им зарабатывать, и все
село об этом знает? И вот уже от второй партии
доносится: сами сгорели. Что? Угрозы? Не было
никаких угроз. Что, уже горел дом? Да что вы
говорите!
Обращаю ваше внимание, что
все это — еще до конца какого-либо расследования,
что несчастный о. Андрей сгорел так, что от него
лишь крест да череп, то есть все эти заявления
вообще не имеют отношения к реальности, а имеют
отношение только к информационным нуждам одного
клана и другого.
И что блоки совершенно
непримиримы, потому что речь идет не о каких-то
там манифестах и уставах, а о деньгах и чинах. А
тут такое дело: манифест можно подправить, в
верности можно поклясться сразу двоим хозяевам,
но если есть рубль, то трудно сделать вид, что он
лежит у Ивана Ивановича, если он лежит у Петра
Петровича.
Юлия ЛАТЫНИНА,
специально для «Новой»
11.12.2006
|